Ах, Ньебла, славная псина, ласковая глупышка,
не понимаешь ты, беспечное существо,
почему взметнулась бризантного света вспышка,
что происходит в небе над твоей головой.

Взгляни на этих собак - как неслышно, сторожко,
угрюмо крадутся они в дымчатой пелене;
в них жив неизбывный ужас перед бомбежкой,
страшная память о доме, погибшем в огне.

Но хотя, разрушая домов наших стены,
рвутся бомбы, начиненные смертью слепой,
и мальчишки с восторгом, как на арену,
забыв про опасность, глядят на воздушный бой,

и хоть лучшие наши товарищи пали,
хоть от меня отвернулась моя семья,
и родные нашу правду своей не признали,
и хотя предают нас былые друзья,

и хоть нашим страданьям нет счета и меры,
и не видно конца жестокой войны,
никому не убить нашей радостной веры -
этой верою счастливы мы и сильны.

Сб. "Столица славы" (1936-1938)